Ну и уж до кучи - тоже вроде бы не выкладывала...
Название: Бестелесность
Фандом: Once Upon A Time
Пэйринг: доктор Вейл/Руби, намек на Охотник/Руби
Рейтинг: от R до NC-17
Размер: мини
Предупреждения: секс, что понятно, плюс несколько кровавых образов. Но все не особенно графично.
Описание: доктора мучают кошмары о том, чего он никогда не делал. Что же до Красной Шапочки, то она просто ищет - то ли нового охотника, но ли давно знакомого волка...
Таймлайн: первый сезон, до финала.
От автора: отпусти меня, чудо-трава! Мне работать надо...
читать дальше
Как и любого другого хирурга на свете, Вейла мучают кошмары. Бестелесные тени невыживших приходят навестить его на границе яви и сна.
Вот только не было их - тех, кто не выжил. Люди в Сторибруке не умирают.
Но это ничего не меняет. Стоит Вейлу закрыть глаза - и он видит кровь и мертвые тела - много мертвых тел. Иногда их сердца вырваны.
1
Он просыпается в больнице, в комнате отдыха. Сторибрук - карманный городишко, и до дома ему добираться минут пять, но порой врачи используют эту комнату в личных целях.
Юная медсестричка мирно спит, уткнувшись носом ему в плечо, и Вейл встает осторожно, чтобы ее не разбудить. Одевается, с неудовольствием отмечая, как дрожат руки, и выходит, бесшумно притворив за собой дверь.
А потом он спускается в морг, садится на стул и прижимается лбом к одному из пустых стальных холодильников. Кроме него, здесь никогда никого нет - ведь люди в Сторибруке не умирают. В холодном безжалостном свете прозекторской ему становится немного легче. Кошмары потихоньку отступают, растворяются, таят, как туман в лучах солнца. Не остается даже воспоминаний.
Прерывисто вздохнув, Вейл достает из ящика для инструментов пачку сигарет, мысленно клянется себе завтра же завязать и щелкает зажигалкой.
2
Порой он думает, что это больше, чем кошмары - воспоминания. Вейл не идиот, он в курсе насчет своей амнезии. Просто поразительно, что ему так долго удается всех дурачить. Еще удивительней, что он такой, похоже, не один.
Он четко помнит последний год жизни - работа в больнице, вечера в баре, случайные связи. Все, что было до этого, скрывается от него за стеной из тумана, как те монстры из снов. Но стоит ему попытаться пробиться за стену, как все тело сковывает странное оцепенение, а голова становится легкой и совершенно пустой - ни мыслей, ни эмоций. И эта призрачная бестелесность пугает доктора Вейла больше всего.
3
Бар "У бабушки" еще открыт. Его стеклянная витрина светится, словно окно сторожевой башни. Сквозь стекло Вейл видит Руби. Она по обыкновению одета вызывающе, но в ее глазах есть нечто такое, что побуждает мужчин поскорее отвести взгляд.
Есть в ее глазах что-то...
Вейл уже собирается пройти мимо, когда она замечает его и кивает. Он воспринимает это как приглашение.
- Доктор Вейл, - Руби улыбается, глядя, как он идет к барной стойке. - Что-то вы сегодня припозднились. Сложная операция?
- Привет, Руби, - он тяжело опускается на стул и упирается локтями в стойку. - Операция давно закончилась. Да и сложного там ничего не было - вырезал у сынишки Смитов аппендицит...
- Да вы что? - тут же живо интересуется Руби. - У младшего? - но тут она встречается с ним взглядом и сама себя прерывает. - Да на вас лица нет. Что с вами? Кто-то умер?
Вейл слабо улыбается и качает головой.
- Вы же знаете, люди здесь не умирают.
Ее лицо застывает. Рука замирает на крышке бутылки с виски.
- А как же шериф? - спрашивает она каким-то странным голосом. - Разве он не умер?
Воспоминание пронзает его вспышкой. Точно. Шериф. Ведь ему даже пришлось делать вскрытие - в их маленьком городке не оказалось паталогоанатома. Похоже, его проблемы с памятью серьезней, чем Вейл думал.
А может, он просто переутомился. Кажется, последнее Вейл произносит вслух, потому что Руби сочувственно кивает и ставит перед ним порцию виски.
- За счет заведения.
- Спасибо, - он крутит стакан в руках, рассеянно глядя на нее. - Выпьете со мной? Не за счет заведения.
Кажется, в четвертом часу утра его пикаперские навыки просто ни к черту. Однако Руби неожиданно наклоняет голову, не переставая сверлить его взглядом. И в нем, в этом взгляде, по прежнему что-то...
- С удовольствием.
...хищное. Волчье. Словно это она, а не он, выбирает себе жертву. Или наоборот - того, кого станет охранять. Это странные мысли, и Вейл их отгоняет.
Он наклоняется к ней через стойку.
- Почему вы открыты так поздно? Все ведь уже спят.
Она салютует ему своим напитком и улыбается - не то хищно, не то жалко.
- Ждала вас.
4
В постели Руби ведет себя как голодный волчонок. Она царапает ему спину и кусает губы, то прижимая к себе, то отталкивая, словно не в силах решить, бороться ей или отдаться на его милость.
Но стоит ему ослабить контроль, как Руби переворачивает его на спину и наконец-то немного успокаивается. Она садится сверху, обхватив его бедра своими длинными ногами, и снимает с себя короткий, открывающей живот топик. Белья под ним нет, и Руби наклоняется и кладет обе руки Вейла к себе на грудь.
- Я же видела, как ты на меня смотришь, - она запрокидывает голову, наслаждаясь его прикосновениями. - И почему мы не сделали это раньше?
Вейл не отвечает - просто не знает, что сказать - и она наказывает его укусом в ключицу.
Они в ее комнате наверху, над баром. Где-то рядом, через стену, должно быть, спит бабушка. Наверное, нужно было пойти к нему, но все как-то слишком быстро закрутилось. В баре они поцеловались раз, другой, чувствуя вкус виски друг у друга на губах, а потом Руби вышла из-за стойки и потянула его к маленькой неприметной двери, ведущей наверх. На лестнице они пару раз чуть не упали - Руби поднималась спиной вперед и была в основном сосредоточена на том, чтобы расстегнуть на нем рубашку, вместо того, чтобы смотреть под ноги. Ее руки и губы, казалось, были везде. Вейл и не подозревал, что она так сильно его хочет - эта опасная девочка с волчьим взглядом.
В комнате она даже не дала ему оглядеться - моментально толкнула на кровать и забралась на него верхом. Даже через одежду он чувствовал, какая она горячая...
Лаская ее грудь, Вейл вдруг понимает, - безо всякой связи с тем, что он делает, - что бестелесная ночь его больше не пугает. Что бы там ни было, в этом чертовом сонном тумане, он все выяснит. Он будет бороться.
Приподнявшись, он резко переворачивает Руби на спину и раздвигает ей ноги коленом.
- Что за... - говорит она. Ее ухмылка напоминает оскал.
- Тише, - отвечает Вейл. - Бабушку разбудишь.
Удивительно, что после этого она еще помогает ему расстегнуть брюки. Ее трусики он просто сдвигает в сторону.
Его проникновение больше напоминает грубое вторжение, но Вейл уже знает: Руби не из тех, кто ждет трепетной нежности. В ответ она выгибается, стремясь прижаться теснее, уничтожить всякую дистанцию между их телами, слиться с ним, стать единым целым. Она скулит под ним, словно раненый зверек, так что Вейл зажимает ей рот, и Руби кусает его пальцы так, что непонятно, как он завтра возьмет в руки скальпель. Вейл и сам изо всех сил удерживается от стонов, - правда же, не стоит будить бабушку - но черт, как же это сложно! Руби такая горячая и тугая, и она отвечает ему почти с яростью, так что скоро ему становится плевать и на бабушку, и на бестелесных теней из снов, и на завтрашний день. Несмотря на сопротивление Руби, он захватывает ее руки над головой и трахает ее, не отпуская взглядом, до тех пор, пока она не сдается, закрывает глаза и, содрогнувшись всем телом, тихонько, жалобно стонет. В этот момент, Вейл знает, она вся его. Он прижимается мокрым от пота лбом к ее плечу, и Руби запускает пальцы в его светлые волосы, бормоча что-то непонятное. Кажется, Вейл разбирает слово "охотник", но сил уточнять у него просто нет...
Когда все заканчивается, и Вейл тянется поцеловать ее, Руби больше не пускает в ход зубы. В ее взгляде теперь нет угрозы - лишь удивление и благодарная нежность.
А потом Вейл проваливается в сон - резко, моментально, будто кто-то выключает рубильник - и впервые за долгое время тени не спешат вырваться из тумана, чтобы снова терзать его.
Руби сидит в углу комнаты в кресле, подтянув колени к груди, и слушает его ровное дыхание. Ее ноздри трепещут, втягивая запах секса и безмятежного сна. Ее глаза в темноте горят желтым.
Название: Бестелесность
Фандом: Once Upon A Time
Пэйринг: доктор Вейл/Руби, намек на Охотник/Руби
Рейтинг: от R до NC-17
Размер: мини
Предупреждения: секс, что понятно, плюс несколько кровавых образов. Но все не особенно графично.
Описание: доктора мучают кошмары о том, чего он никогда не делал. Что же до Красной Шапочки, то она просто ищет - то ли нового охотника, но ли давно знакомого волка...
Таймлайн: первый сезон, до финала.
От автора: отпусти меня, чудо-трава! Мне работать надо...
читать дальше
Как и любого другого хирурга на свете, Вейла мучают кошмары. Бестелесные тени невыживших приходят навестить его на границе яви и сна.
Вот только не было их - тех, кто не выжил. Люди в Сторибруке не умирают.
Но это ничего не меняет. Стоит Вейлу закрыть глаза - и он видит кровь и мертвые тела - много мертвых тел. Иногда их сердца вырваны.
1
Он просыпается в больнице, в комнате отдыха. Сторибрук - карманный городишко, и до дома ему добираться минут пять, но порой врачи используют эту комнату в личных целях.
Юная медсестричка мирно спит, уткнувшись носом ему в плечо, и Вейл встает осторожно, чтобы ее не разбудить. Одевается, с неудовольствием отмечая, как дрожат руки, и выходит, бесшумно притворив за собой дверь.
А потом он спускается в морг, садится на стул и прижимается лбом к одному из пустых стальных холодильников. Кроме него, здесь никогда никого нет - ведь люди в Сторибруке не умирают. В холодном безжалостном свете прозекторской ему становится немного легче. Кошмары потихоньку отступают, растворяются, таят, как туман в лучах солнца. Не остается даже воспоминаний.
Прерывисто вздохнув, Вейл достает из ящика для инструментов пачку сигарет, мысленно клянется себе завтра же завязать и щелкает зажигалкой.
2
Порой он думает, что это больше, чем кошмары - воспоминания. Вейл не идиот, он в курсе насчет своей амнезии. Просто поразительно, что ему так долго удается всех дурачить. Еще удивительней, что он такой, похоже, не один.
Он четко помнит последний год жизни - работа в больнице, вечера в баре, случайные связи. Все, что было до этого, скрывается от него за стеной из тумана, как те монстры из снов. Но стоит ему попытаться пробиться за стену, как все тело сковывает странное оцепенение, а голова становится легкой и совершенно пустой - ни мыслей, ни эмоций. И эта призрачная бестелесность пугает доктора Вейла больше всего.
3
Бар "У бабушки" еще открыт. Его стеклянная витрина светится, словно окно сторожевой башни. Сквозь стекло Вейл видит Руби. Она по обыкновению одета вызывающе, но в ее глазах есть нечто такое, что побуждает мужчин поскорее отвести взгляд.
Есть в ее глазах что-то...
Вейл уже собирается пройти мимо, когда она замечает его и кивает. Он воспринимает это как приглашение.
- Доктор Вейл, - Руби улыбается, глядя, как он идет к барной стойке. - Что-то вы сегодня припозднились. Сложная операция?
- Привет, Руби, - он тяжело опускается на стул и упирается локтями в стойку. - Операция давно закончилась. Да и сложного там ничего не было - вырезал у сынишки Смитов аппендицит...
- Да вы что? - тут же живо интересуется Руби. - У младшего? - но тут она встречается с ним взглядом и сама себя прерывает. - Да на вас лица нет. Что с вами? Кто-то умер?
Вейл слабо улыбается и качает головой.
- Вы же знаете, люди здесь не умирают.
Ее лицо застывает. Рука замирает на крышке бутылки с виски.
- А как же шериф? - спрашивает она каким-то странным голосом. - Разве он не умер?
Воспоминание пронзает его вспышкой. Точно. Шериф. Ведь ему даже пришлось делать вскрытие - в их маленьком городке не оказалось паталогоанатома. Похоже, его проблемы с памятью серьезней, чем Вейл думал.
А может, он просто переутомился. Кажется, последнее Вейл произносит вслух, потому что Руби сочувственно кивает и ставит перед ним порцию виски.
- За счет заведения.
- Спасибо, - он крутит стакан в руках, рассеянно глядя на нее. - Выпьете со мной? Не за счет заведения.
Кажется, в четвертом часу утра его пикаперские навыки просто ни к черту. Однако Руби неожиданно наклоняет голову, не переставая сверлить его взглядом. И в нем, в этом взгляде, по прежнему что-то...
- С удовольствием.
...хищное. Волчье. Словно это она, а не он, выбирает себе жертву. Или наоборот - того, кого станет охранять. Это странные мысли, и Вейл их отгоняет.
Он наклоняется к ней через стойку.
- Почему вы открыты так поздно? Все ведь уже спят.
Она салютует ему своим напитком и улыбается - не то хищно, не то жалко.
- Ждала вас.
4
В постели Руби ведет себя как голодный волчонок. Она царапает ему спину и кусает губы, то прижимая к себе, то отталкивая, словно не в силах решить, бороться ей или отдаться на его милость.
Но стоит ему ослабить контроль, как Руби переворачивает его на спину и наконец-то немного успокаивается. Она садится сверху, обхватив его бедра своими длинными ногами, и снимает с себя короткий, открывающей живот топик. Белья под ним нет, и Руби наклоняется и кладет обе руки Вейла к себе на грудь.
- Я же видела, как ты на меня смотришь, - она запрокидывает голову, наслаждаясь его прикосновениями. - И почему мы не сделали это раньше?
Вейл не отвечает - просто не знает, что сказать - и она наказывает его укусом в ключицу.
Они в ее комнате наверху, над баром. Где-то рядом, через стену, должно быть, спит бабушка. Наверное, нужно было пойти к нему, но все как-то слишком быстро закрутилось. В баре они поцеловались раз, другой, чувствуя вкус виски друг у друга на губах, а потом Руби вышла из-за стойки и потянула его к маленькой неприметной двери, ведущей наверх. На лестнице они пару раз чуть не упали - Руби поднималась спиной вперед и была в основном сосредоточена на том, чтобы расстегнуть на нем рубашку, вместо того, чтобы смотреть под ноги. Ее руки и губы, казалось, были везде. Вейл и не подозревал, что она так сильно его хочет - эта опасная девочка с волчьим взглядом.
В комнате она даже не дала ему оглядеться - моментально толкнула на кровать и забралась на него верхом. Даже через одежду он чувствовал, какая она горячая...
Лаская ее грудь, Вейл вдруг понимает, - безо всякой связи с тем, что он делает, - что бестелесная ночь его больше не пугает. Что бы там ни было, в этом чертовом сонном тумане, он все выяснит. Он будет бороться.
Приподнявшись, он резко переворачивает Руби на спину и раздвигает ей ноги коленом.
- Что за... - говорит она. Ее ухмылка напоминает оскал.
- Тише, - отвечает Вейл. - Бабушку разбудишь.
Удивительно, что после этого она еще помогает ему расстегнуть брюки. Ее трусики он просто сдвигает в сторону.
Его проникновение больше напоминает грубое вторжение, но Вейл уже знает: Руби не из тех, кто ждет трепетной нежности. В ответ она выгибается, стремясь прижаться теснее, уничтожить всякую дистанцию между их телами, слиться с ним, стать единым целым. Она скулит под ним, словно раненый зверек, так что Вейл зажимает ей рот, и Руби кусает его пальцы так, что непонятно, как он завтра возьмет в руки скальпель. Вейл и сам изо всех сил удерживается от стонов, - правда же, не стоит будить бабушку - но черт, как же это сложно! Руби такая горячая и тугая, и она отвечает ему почти с яростью, так что скоро ему становится плевать и на бабушку, и на бестелесных теней из снов, и на завтрашний день. Несмотря на сопротивление Руби, он захватывает ее руки над головой и трахает ее, не отпуская взглядом, до тех пор, пока она не сдается, закрывает глаза и, содрогнувшись всем телом, тихонько, жалобно стонет. В этот момент, Вейл знает, она вся его. Он прижимается мокрым от пота лбом к ее плечу, и Руби запускает пальцы в его светлые волосы, бормоча что-то непонятное. Кажется, Вейл разбирает слово "охотник", но сил уточнять у него просто нет...
Когда все заканчивается, и Вейл тянется поцеловать ее, Руби больше не пускает в ход зубы. В ее взгляде теперь нет угрозы - лишь удивление и благодарная нежность.
А потом Вейл проваливается в сон - резко, моментально, будто кто-то выключает рубильник - и впервые за долгое время тени не спешат вырваться из тумана, чтобы снова терзать его.
Руби сидит в углу комнаты в кресле, подтянув колени к груди, и слушает его ровное дыхание. Ее ноздри трепещут, втягивая запах секса и безмятежного сна. Ее глаза в темноте горят желтым.